Он обвел взглядом мужчин, сидящих вокруг камина:

— Думаю, вы заметили руины на вершине холма, возвышающегося над горной тропой. На закате они особенно эффектны. Это остатки крепости, из которой Кейн правил на протяжении сотен лет. Он держал всю округу в страхе, взимал дань с проходящих мимо караванов, разбивал все армии, посланные против него. Говорят, что Кейн заключил договор с демонами ада, по которому он получал вечную юность в обмен на кровь невинных девушек, приносимых в жертву каждое новолуние. Одно время он помогал Халбросу-Серранту вести захватнические войны, но даже великий император ужаснулся злодеяниям Кейна и в конце концов использовал объединенные армии своей новой империи, чтобы уничтожить тирана. Утверждают, что злой дух Кейна и поныне бродит среди руин.

— В вашем рассказе явственно ощущается влияние местных сказаний, — заметил Клесно. — На самом деле легенда о Кейне имеет куда более зловещий смысл. Имя его известно повсюду, история то и дело упоминает о нем. В оккультной литературе его имя встречается едва ли не на каждой странице. Собственно говоря, существует древнейший манускрипт по еще доисторическим наскальным письменам, автором которого считают Кейна. Я бы многое отдал, чтобы хоть одним глазом заглянуть в эту рукопись.

— Весьма долговечный негодяй, этот Кейн, — сухо заметил Пассло.

— Кое-кто из специалистов по оккультным наукам утверждает, что Кейн — едва ли не первый человек, обреченный на вечные странствования за какое-то преступление против Создателя.

— Сомневаюсь, чтобы Тоэм проклял бессмертием богохульника, — усмехнулся аббат. — Думаю, не вызывает сомнений, что эта легенда — всего лишь удобное прикрытие для всякого рода негодяев, обделывающих свои грязные делишки под именем Кейна.

— В таком случае они заимствуют не только имя, но и внешний вид, — не согласился Клеcно. — Легенды описывают Кейна как могучего воина в полном расцвете сил. Он левша, и у него рыжие волосы.

— Таких людей много.

— Но его отличительной чертой являются глаза. Бешеные глаза Кейна, пылающие безумной жаждой смерти; кто раз их увидел, впредь не забудет!

Ранвиас удивленно поднял брови:

— Между прочим, ходят слухи об убийце, виновном во всех этих смертях, которые толкают империю к гражданской войне. Говорят, что Эйпурин нанял чужеземца, чтобы тот уничтожал всех несогласных с его грязными притязаниями на трон. Чужеземца, кажется, зовут Кейн, и то немногое, что известно о нем, полностью соответствует вашему описанию. Вы уверены, что Кейн, о котором вы говорили, погиб, когда пала цитадель?

Пассло с изумлением посмотрел на собеседника:

— Ну, естественно… Да, наверное. Но это ведь произошло много веков тому назад!

— Меня предостерегали не ночевать под открытым небом, — вспомнил священник, — хотя ничего определенного сказано не было. По-моему, жутких историй о здешних местах больше, чем извилин на горной тропе.

— Именно так, преподобный Каллистратис, — подтвердил воин, проводя рукой по волосам. — Вы говорили, что потеряли лошадь на горной тропе? Вам повезло, что вы не встретили Вальдези, пока добирались сюда в темноте.

— Вальдези?

— Ламия, ваше преподобие, — объяснил трактирщик. — Призрак обольстительный, но весьма кровожадный. Утверждают, что она бродит ночью по горным тропам и заманивает путешественников в свои объятия, а затем оставляет под луною их обескровленные тела.

Внезапно в трактире наступила глубокая тишина. Слышен был только шелест листьев за окном.

Трактирщик почувствовал смятение гостей.

— Вы не слышали эту легенду раньше, джентльмены? Я и забыл, что все вы нездешние. Но я думал, что вам известна песня Вальдези?

Он поднял руку в перчатке:

— Выходи, Боджер, спой для наших гостей песню Вальдези.

Карлик с мандолиной поспешил выбраться из какого-то укромного уголка. Поклонившись зрителям, он начал петь. Даже следа веселья не осталось в его голосе.

— Это ужасно! — вздохнул Дордон, когда карлик кончил петь. — Такое странное окончание, этот последний стих!

— Возможно, последний стих еще не написан, — предположил трактирщик. — Боджер, посмотри, как там наверху. Что-то там подозрительно тихо.

— Ну что же, по крайней мере, мы, слуги Тоэма, можем не опасаться Ламии! — пробормотал аббат. — Не так ли, преподобный Каллистратис?

— Разумеется, ваше преосвященство, — заверил его священник. — Тоэм хранит своих слуг от созданий тьмы.

Пассло неожиданно вытащил из складок сутаны кинжал с рукоятью, изготовленной из цельного кристалла:

— Дабы лучше обезопасить себя в этих населенных призраками горах, я ношу с собой священный клинок. Монахи, изготовившие его из звездного металла, мертвы уже много лет. Благодаря руническим письменам на лезвии против него бессильно даже адское отродье.

Он не добавил, что похитил клинок из подземных хранилищ аббатства.

— Семь лет в тайной школе, — задумчиво повторил священник. — Это может означать только одно.

Клеcно кивнул:

— Он стал учеником культа Семи Безымянных и был посвящен Серому Повелителю.

— С помощью Тоэма когда-нибудь мы уничтожим эту черную секту дьяволопоклонников, — проворчал Пассло.

— Этот культ намного древнее вашей собственной религии, — задумчиво произнес Клеcно. — И, строго говоря, они не дьяволопоклонники.

— Но ведь они поклоняются дьяволам! — взвизгнул Джаркос.

— Нет. Семь Безымянных являются древнейшими богами. Или, точнее, протобогами, так как они существуют вне упорядоченной Вселенной, состоящей из сил добра и зла. Они царствуют в безвременном хаосе, в лимбе неначатого творения и окончательного распада — противоположных сил, которые каким-то образом существуют одновременно.